По этой теме, собственно, сказать решительно нечего. События 9/22 января 1905 года в Санкт-Петербурге изучались под микроскопом во все эпохи. При монархии - в рамках полицейских расследований. При советской власти - как часть общей истории революционного движения в России. В постсоветский период - в рамках рассмотрения возможности канонизации РПЦ царя Николая Второго (это был один из камней преткновения на пути реинтеграции с зарубежной церковью). Так что сказать что-то принципиально новое о событии, послужившем началом первой русской революции, боюсь, крайне трудно.
Отмечу только два момента.

Во-первых, сама революция вовсе не была неудачной, как по традиции считается: в ходе неё политический режим изменился - с абсолютной монархии на "дуалистическую" - когда, несмотря на то, что монарх фактически остаётся реальным хозяином страны, конституция или её аналог существует, и полномочия правителя обширны, но не абсолютны. Подобный режим правления существовал в кайзеровском Втором Рейхе, в Японии после революции Мэйдзи, да и сейчас имеет место быть в некоторых "нефтяных" странах Залива и в ряде карликовых европейских государств. Появились "Основные государственные законы Российской Империи", возникла Государственная Дума... По мнению представителей многих сил, первоначально поддерживавших революцию, таких изменений было более чем достаточно.

Во-вторых, чего уж тут кокетничать: основным организатором революционных событий по крайней мере в начальный период (а без них, вполне возможно, ничего особо экстраординарного и не произошло бы) стал Георгий Аполлонович Гапон, безосновательно именуемый "провокатором" и т.п. прозвищами. Провокатором его именовали потому, что он был одним из организаторов подконтрольных правительству "зубатовских" профсоюзов, созданных в противовес нелегальным организациям под эгидой революционных партий. Гапон вполне разделял мысль о необходимости улучшения положения рабочих, и при том, в молодости находясь под влиянием идей толстовства, не являлся сторонником насилия. Соответственно, ему именно туда - к зубатовцам - и была прямая дорога.
Но, занявшись практической деятельностью, Георгий Аполлонович вскоре если не прямо "перековался" в революционера, то решил, используя связи в полиции, создать собственную организацию, работающую не только на "спуск пара", но и в интересах рабочих тоже. И создал "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга": по старой памяти ему это разрешили, хотя всех бывших людей Зубатова Гапон заменил собственными выдвиженцами.
Ну, а потом, слово за слово, убедившись, что правительство по сути отказывается идти на уступки, дело дошло и до организации шествия к Зимнему дворцу в январе 1905-го. Дальше мнения расходятся. Согласно одному варианту, в многотысячную толпу рабочих с ведома Гапона включили и некоторое количество вооружённых эсэровских боевиков, которые должны были открыть огонь - по царю или чиновникам, которые бы вышли принимать петицию от рабочих. Второй вариант - эсэры самовольно пришли вооружёнными и готовили собственную провокацию. Третий - никто ни в кого стрелять не собирался, а оружие они прихватили на всякий случай. Как бы то ни было, когда в полиции осознали, что Гапон, которому они вполне доверяли, по факту является революционером, и - кто их, революционеров, поймёт! - не ровен час, пустит частично вооружённую многотысячную толпу на штурм Зимнего... В общем, там стали делать глупости.
Сам Гапон, несомненно, осознавал все риски, но был уверен, что, если толпу расстреляют - дальше поднимется восстание и монархию сметут.  В целом он, конечно, малость преувеличил, но революция действительно началась, так что, что называется "в главном-то он был прав".

Когда Георгий Гапон, в статусе революционного вождя уже, вернулся после Манифеста 17 октября в Россию, власти в общем-то были готовы к компромиссу с ним - если не на любых условиях, то на весьма для него благоприятных. Гапон потребовал не только восстановления своей организации (действительно массовой - в отличие от того, что удавалось создать профессиональным революционерам) и даже компенсации ей убытков от действий полиции. Это ему потом и ставилось в вину - возникли обвинения в подкупе (довольно смешные, учитывая, какими суммами исчислялась поддержка революции со стороны заинтересованных сил). Но...
Дело в том, что Гапон как раз считал, что с выходом Манифеста 17 октября цель революции в общем-то достигнута. Дальнейшую деятельность он предполагал вести в правовом поле - и его можно понять: став харизматическим вождём для рабочих, он смело мог надеяться на успех и на выборах в Думу, и на дальнейшее разрастание своей вновь легализованной организации. Соответственно, и для правительства, и для революционных партий, сильно - скажем мягко - проигрывавших Гапону в способности увлекать за собой массы, он стал опасен. Неудивительно, что, начиная с определённого момента, поднимается мощнейший антигапоновский пропагандистский вал, объединяющий всех - от сторонников абсолютной монархии до большевиков. Едва ли даже он оказался бы эффективен, если бы не последовавшее в апреле 1906-го предательское убийство Гапона эсэрами...

Характерно, что организатор убийства - инженер П.М. Рутенберг - 9 января стоял рядом с Гапоном, чуть ли не прикрывая его собой (увёл из-под огня), а потом вместе с ним ушёл в эмиграцию. Но вот - так получилось... Что характерно, партия эсэров отказалась взять на себя ответственность за убийство, приписав всё личной инициативе Рутенберга (вариант - инициативе Азефа, правительственного агента в партии эсэров). В дальнейшем Рутенберг, кстати, стал высокопоставленным функционером Временного Правительства, был арестован вместе с его членами в октябре 1917-го в Зимнем дворце, отпущен, а бежал к интервентам уже только после покушения на Ленина в 1918-м, когда трясли всех эсэров. Позже перебрался в Палестину, где занимался электрификацией поселений еврейских колонистов (до независимости Израиля не дожил), созданная им компания существует до сих пор. Но - Рутенберг тоже заявлял, что убийство Гапона произошло не по его инициативе - мол, не уследил за соратниками. Впрочем, сам он в своём завещании говорил:
"Раз в жизни свихнулся. Перешёл границу, нам, маленьким людям, дозволенную. И никак потом оправиться не мог."

В общем, "Ерёма кажет на Фому, Фома кивает на Ерёму". Полагаю, нет смысла даже искать концы: если у Гапона не хватило осторожности при таких обстоятельствах квалифицированно позаботиться о своей безопасности, кто-то до него всё равно бы добрался - мешал он абсолютно всем. Но вот прикинуть, как развивались бы события, если бы этот революционный лидер остался жив, интересно. Займусь этим при случае...

URL записи